Идентичность
По мере работы с общественными пространствами в небольших населенных пунктах, во время путешествий по России, а так же наблюдением за конкурсом Малые города и исторические поселения, возникло много мыслей на тему идентичности, истории и бренда местности, узнаваемости.
Складывается впечатление, что в головах проектировщиков и архитекторов «старой гвардии», идентичность воспринимается довольно примитивно и прямолинейно. Находим образ, берем его за основу, тиражируем на местности. В итоге получаются одинаковые скверы с разными деталями, когда грозди рябины выложены в плитке, на боковушках скамеек сделана аналогичная перфорация + цвета побольше и пару одноименных деревьев. Но образность и идентичность это куда более глубокие понятия, которые не могут быть отражены подобным образом.
Не углубляясь в тему того, что идентичность стоит искать не в голове архитектора, а в истории места и общении с жителями, определении их паттернов и связей с этой территорией, важно помнить еще и то, что любой образ требует переработки, иначе его тривиальность и навязывание снижают привлекательность и стирают желание возвращаться на местность вновь и вновь.
Чтобы пояснить эту мысль, думаю, стоит обратиться к глубинам человеческого сознания. Что отличает человека от животного в аспекте восприятии информации? Способность мыслить абстрактно. Человеческий мозг, в отличие от мозга собаки, к примеру, при слове стул сможет нарисовать в воображении миллионы различных вариантов, которые будут различаться не только по внешнему виду, но и по сути своей кардинально ( ведь есть же разница между деревянным и электрическим стулом?).
Когда же мы в проекте пользуемся прямым цитированием образа, мы буквально плюем в лицо человеческому разуму, заявляя : «Как вы еще поймете, что сквер именно Рябиновый, если не нарисовать кругом грозди!». Диалог архитектуры с человеком упрощается до уровня директив и вместо взаимного интереса, влияния, проникновения становится похож на юмористическую зарисовку из «Наша Раша. Таганрог. Разговор с телевизором Белякова С.Ю.».
Образность и идентичность в архитектуре, как говорится, должна ощущаться на кончиках пальцев. В таком случае, при желании человека остаться просто прохожим, она не будет напрягать, но в случае заинтересованности сможет открыть захватывающий диалог, в котором детали станут словами, повествующими свою историю.
По мере работы с общественными пространствами в небольших населенных пунктах, во время путешествий по России, а так же наблюдением за конкурсом Малые города и исторические поселения, возникло много мыслей на тему идентичности, истории и бренда местности, узнаваемости.
Складывается впечатление, что в головах проектировщиков и архитекторов «старой гвардии», идентичность воспринимается довольно примитивно и прямолинейно. Находим образ, берем его за основу, тиражируем на местности. В итоге получаются одинаковые скверы с разными деталями, когда грозди рябины выложены в плитке, на боковушках скамеек сделана аналогичная перфорация + цвета побольше и пару одноименных деревьев. Но образность и идентичность это куда более глубокие понятия, которые не могут быть отражены подобным образом.
Не углубляясь в тему того, что идентичность стоит искать не в голове архитектора, а в истории места и общении с жителями, определении их паттернов и связей с этой территорией, важно помнить еще и то, что любой образ требует переработки, иначе его тривиальность и навязывание снижают привлекательность и стирают желание возвращаться на местность вновь и вновь.
Чтобы пояснить эту мысль, думаю, стоит обратиться к глубинам человеческого сознания. Что отличает человека от животного в аспекте восприятии информации? Способность мыслить абстрактно. Человеческий мозг, в отличие от мозга собаки, к примеру, при слове стул сможет нарисовать в воображении миллионы различных вариантов, которые будут различаться не только по внешнему виду, но и по сути своей кардинально ( ведь есть же разница между деревянным и электрическим стулом?).
Когда же мы в проекте пользуемся прямым цитированием образа, мы буквально плюем в лицо человеческому разуму, заявляя : «Как вы еще поймете, что сквер именно Рябиновый, если не нарисовать кругом грозди!». Диалог архитектуры с человеком упрощается до уровня директив и вместо взаимного интереса, влияния, проникновения становится похож на юмористическую зарисовку из «Наша Раша. Таганрог. Разговор с телевизором Белякова С.Ю.».
Образность и идентичность в архитектуре, как говорится, должна ощущаться на кончиках пальцев. В таком случае, при желании человека остаться просто прохожим, она не будет напрягать, но в случае заинтересованности сможет открыть захватывающий диалог, в котором детали станут словами, повествующими свою историю.
Фото 1 слева
Идентичность района Клиши-Батиньоль (Clichy-Batignolles) в Париже : часть пневматической системы мусоросборника стилизована под тело дракона, как отсылка к тому, что до редевелопмента, здесь, вдоль ж/д путей (из-за более дешёвой ренты) селились представители азиатской культуры
Фото 2 справа
Архангельская идентичность : «Треска, доска и тоска» — очень точно и емко передана в паттерне скамейки на берегу Северной Двины.